Там, за поворотом [СИ] - Сергей Калашников

Здесь, неподалеку от фронтира многие жители заботливо согревают за пазухой увесистые камни для праттов. Ягодные же вина в России-матушке многие делывали, так что я - не исключение. Хитростей тут особых нет, только аккуратность, тщательность и вовремя мёду добавить.

Полагаете, это я широковато замахнулся? И я так полагаю. Но начатое дело до конца доведу. Даже если и не выйдет ничего, буду знать, что честно пытался. А пока - терпение. И вину, чтобы стать достойным напитком, требуется время, и Рябчику нужно проделать пешком около полутысячи километров, да не одному, а вместе с волокущими волокуши переселенцами с юга. Так что - терпение и терпение. Древний мир не любит суеты.

Разгибаю спину и вытираю пот с лица. Уборка гороха в самом разгаре, и я наравне с вождями рву из земли путающиеся плети. Палки треног неохотно расстаются с обвившими их растениями, но их выдирают и складывают отдельно. Клубки лохматящихся стеблей укладывают на огромные кожаные полотнища и волокут молотить. Сбор гороха - трудоёмкая ручная операция, требующая согласованных усилий множества людей, проводится нами как важный общественный ритуал - тут тебе и состязательность присутствует, и одобрительность и даже какая-то праздничность.

Вожди пашут наравне со всеми, потому что время расслоения общества ещё не пришло, а распоряжаться тут им никто не позволит - это удел женщин, присматривающих за растениями. Зато вечером все с трудом доползут до своих подстилок и отключатся. Вот тут-то молодёжь, у которой всяко сил побольше, устроит маленькую оргию, роднясь направо и налево. Увы, мир не переделать, поэтому моё дело поддержать это здоровое начинание в меру сил, естественно.

- Зай! Говорящая береста с поста при Шане, - это меня нашёл гонец. Не скажу, будто я сильно доволен тем, что оторвали от дела - только, понимаешь, разухарился! Я ведь молод, силён и расположенность к энергичным движениям у меня естественная - но любопытство удовлетворяю немедленно.

Добрая весть - в пустующую две зимы деревеньку пожаловали жители. Не люди долин, которых оттуда вышибли, а любители священного напитка бир. Сеять ячмень. Интересно, осмелятся ли они на такой шаг в этом году - ведь уже середина лета. С другой стороны, если не снимут урожая - как проживут? Тут бы самое место и время получить помощь от центральной власти, поддержку продуктами и утварью… но это пока не в обычае. Наверняка благородная задача обеспечения себя всем необходимым возложена на плечи самих нуждающихся.

Если же не жрецы подкинут новосёлам зерна, то соседи могли бы - знаю, что имеются у них излишки. Да вот только, зачем это нужно только-только наладившим жизнь людям? Как же проживут новоприбывшие? Пора, пора и мне выдвигаться на передний край грядущих событий - закладывать основу наступающих перемен.

Жрецы редко наведываются в поселения земледельцев, поэтому события такого рода значимы и памятны для их жителей. Сегодня в Шану явился Великий Заяц с Сильными Охотниками - каждый несёт на плече крепкое копьё, к концам которого привязано два мешка с зерном. Для этого случая к своей кепочке я приделал заячьи ушки из бересты, потому что должен же вожак и вдохновитель выделиться из общей массы!

Шана - обычная деревушка людей долин, глинобитные домики которой прилично пострадали от погоды за два года, в течение которых за ними не было присмотра. Из стен торчат прутья и палки, крыши скособочены и изобилуют прорехами. Люди, вышедшие нам навстречу худощавы и заметно пообносились. Копья в их руках не наклоняются в нашу сторону - они не чувствуют угрозы от вереницы носильщиков. Или, дело в том, что нас очень много? Сорок бойцов - это Вам не пуп царапать. Силища! Почти вся наличная живая сила Когиды собрана в один кулак на решающем направлении - дома на постах остались женщины.

Я величественно приближаюсь к старейшине - Рябчик показал на него глазами - и, крякнув, сбрасываю ношу со своего плеча. Хлопаю деда по плечу, этой же рукой бью себя в грудь и отхожу в сторонку. Далее вся колонна по одному проделывает то же самое, после чего высокая куча мешков почти заслоняет почтенного старца.

Сами понимаете, ни слова из того, что нам говорят, мы не понимаем. Выдавать с таким трудом внедрённого агента, показывая, что тот владеет нашим языком, у нас ни одной причины нет, а тащить с собой пленного толмача мне показалось неправильным. Пантомима, однако. Стою, киваю на речи непонятные и, дождавшись разгрузки замыкающего, величественно пристраиваюсь в хвост колонне, покидающей Шану.

Если кто не понял - мы припёрли около тонны гуманитарной помощи. Теперь - черёд Рябчика разыграть сильную карту. Как-то он использует столь знаковое событие! Ведь наверняка на эту тему в рядах жителей селения будет развёрнута широкая дискуссия.

Чтобы не отвлекаться от темы, доложу сразу - каждый пятый из доставленных мешков, не поменяв своего содержимого, вернулся к нам рекой - прибрежная торговля посудой принесла их обратно - новосёлы нуждались в горшках, пострадавших количественно в долгом путешествии, поэтому заметную часть свалившегося на них благолепия пустили на обмен.

Потом дозорные, наблюдавшие за интересующей нас деревней, подкараулили в лесу Рябчика и записали слова этого неуча на говорящую бересту. Я долго разбирал их каракули, терзаясь неясными сомнениями. Оказалось - лучший грамотей наряда выучил только первые восемь букв алфавита… я его сразу взял на примету.

Тут ведь в чём загвоздка. Представьте себе парня, выросшего охотником вдали от цивилизации. Или выращивателем ячменя. Много ли толку Вы от него добьётесь, если заведёте разговор на тему, далёкую от его повседневных забот? Вот такие люди и окружали меня долгие годы. Отец, его братья и их жёны были для меня счастливым исключением - даром судьбы: повидавшие смолоду многое, невольно раздвинувшие свои горизонты, они заметно отличались от остальных, довольно ограниченных в круге повседневности.

Встречались и исключения, своего рода самородки, вроде того же Одноногого Лягушонка или Жалючей Гадюки - способные на нестандартный ход или абстрактную мысль. Горшковская керамическая школа оказалась как раз тем местом, где отбор по принципу склонности к необычным решениям, новому или интересному, происходил прямо по ходу дела - учеба и исследования не отделялись друг от друга. Отсюда и моё восхищение Сизой - питомицей моей и Рыка.

Так вот. В Когиде подобного заведения ещё не было, а выпускники старых школ присутствовали в единичном экземпляре. Зато то, как юноша из людей долин использовал восемь букв для записи трёх десятков звуков - это ли не высшее проявление творчества?

Осознав величие момента, я эту криптограмму добил, скрежеща мозгами от напряжения и, время о времени обращаясь в Автору за толкованием наиболее сложных мест. Действительно, зачатки комбинаторной логики у парня проявились… величественно.

Соколиный Глаз убеждал меня, что до осени, до жатвы, больше в тех краях появляться не стоит, потому что разговоры о Великом Зайце ведутся в одобрительном ключе, а новых поселенцев в ближайшее время не ожидается - этот род просто очень отстал в пути из-за навалившихся на людей болезней. То есть около года они сидели в своего рода карантине.

Сообщения постов наблюдения с южного берега эту информацию подтверждали - даже гонцы не появлялись на зарастающей травой тропе. Вообще-то данные собранные разведкой - крадущимися и наблюдающими издали питомцами Нута - дали немало важных сведений. Во первых, Сильные Охотники, про которых я так и не могу уверенно сказать кто они - храмовая стража или войско царя, действительно поуходили на север в предгорья, где то ли потеснили племена кочевых охотников, то ли смешались с ними. При этом они были замечены и в деревеньках перебравшихся в те края людей долин в качестве желанных гостей одиноких женщин.

Тенденции к возвращению обратно на служение жрецам среди почуявших свободу молодцев, не отмечалось. Иными словами - войско растворилось без остатка на просторах дикого леса, легко порвав с цивилизацией сообщества, с которым сюда прибыло. А вот информации относительно причин прекращения пивоварения так и не было. Сами храмы, наскоро связанные из камыша, выглядят кучами соломы, и паломничества к ним со стороны земледельческих поселений не отмечается. Так, отдельные лица несут что-то, но не часто и не помногу.

У меня возникло подозрение, что система подчинения, отработанная в густонаселённой местности, перестала работать, едва люди привыкли к отсутствию тесноты. Какие-то привычки, обычаи и традиции ещё живут, но реалии нового мира берут своё - с точки зрения жрецов - земледельцы дичают. Простор, большие расстояния - это плохое подспорье для любого вида принуждения. Что же, грехом было бы не воспользоваться столь удобным случаем и… надо самому потолковать с агентом нашим нелегальным.